старый большак рассказывает...

Очередная поездка в прошлое началась у нас с писателем В. М. Катановым от стрелки - с места, где в 1566 году Иван Грозный заложил Орел. По дороге мы заехали за В. Т. Слюниным, который взялся быть нашим гидом. Со слов Ва­силия Тихоновича мы знали, что в ночь со 2 на 3 октября 1941 года в деревне Кнубрь были немецкие танки. Это почти в пятнадцати километрах от Орла.

За пятьдесят лет произошли большие изменения, причем не только в ландшафте, но и в нашей памяти. Так что нелегко было выполнить задуманное: разгадать еще одну тайну о войне, узнать, как вошли в Орел немцы.

Покрутившись по городу, мы выехали на окружную дорогу, за­тем попали на Старо-Киевский большак.

Малая Фоминка - деревня старинная. В Писцовой книге 1594-1595 годов упомянута. Прибыв сюда, мы увидели дачный поселок. Двухэтажные коттеджи, асфальт, уличные фонари, добротные же­лезные изгороди. Как по струнке, уходит дорога на Кнубрь. Это и есть Старо - Киевский большак.

-Летом 1744 года со всех сторон сюда спешили крестьяне, чтобы увидеть царицу Елизавету Петровну, - рассказывает нам Ва­силий Михайлович, - ранее сам Петр Первый проезжал через Орел на Полтавскую битву.

Катанов - уроженец этих мест. Его родная Большая Фоминка совсем рядом. Так что есть ему что поведать. Приятно было узнать о Ломоносове, который по дороге в Киев ночевал в деревне Кнубрь. В 1615 году проскакали по старому большаку поляки, разбитые у Царева Брода. Проходили по этой дороге и крымские татары.

Асфальт оборвался сразу же за деревней. "Запорожец" запры­гал по колдобинам и буграм. Со временем и дорога вильнула в сто­рону. Перед самой деревней Кнубрь проложена стальная ветка рель­совой дороги Орел - Железногорск, которая нарушила прямолиней­ность старого тракта. Пришлось спускаться в глубокий овраг, рис­куя свалиться в пропасть. Наш "Запорожец" скрипел, стонал, как будто жаловался на судьбу.

Кнубрь... Перед деревней ручей. Небольшой пешеходный мос­тик. Для машин - брод. Сразу же за бродом подъем и маленькие белые домики, построенные, видно, после войны, а то и позднее. С другой стороны высокая железнодорожная насыпь.

- Нет, это не здесь, — вздыхает Слюнин. — Помню, был мост и спуск к нему, а за рекой на горке стояли танки. Много танков. Из открытых люков глядели на нас танкисты с непокрытыми голова­ми. Хотя была ночь, но на фоне неба хорошо просматривались их фигуры... Здесь я ничего не узнаю.

- Неудивительно, - говорю, - ведь сколько времени прошло. Да и заехали мы с другой стороны.

- Нет, нет, это, наверное, не то селение. Тогда недалеко была церковь.

Церковь мы увидели над Окой в Альшани. Здесь когда-то был мост, но его давно нет. Деревянный переход был узким и шатким. Не всякий решится по нему идти, а вот восьмидесятитрехлетний Слюнин решился. Он, как мальчишка, перебежал на другой берег. Мы не стали мешать. Пусть, теребя память, побродит по местам своей молодости.

- Узнал, - вернувшись, сказал нам Василий Тихонович, - мы тогда именно здесь проезжали. У церкви еще видели старую женщину. Она рвала волосы и громко причитала: "Господи, спаси нас!.." Переправившись через реку, мы поехали прямо, потом свер­нули направо, налево и опять направо. И тут я увидел фигуры тан­кистов, кресты на башнях и наведенные на нас пушки... Рудный (наш шофер), открыв дверь, хотел выпрыгнуть. Командир, схватив его за воротник, приказал:

- Сидеть! Рули назад!

"Эмка" резко развернулась и с ходу взяла скорость. Сзади заго­ворили пушки. От взрывов снарядов поднялось облако пыли, кото­рое закрыло нас от фашистов. Нам повезло. Я до сих пор не могу понять, почему немцы не попали в машину. Не разбирая дороги, мы мчались к Оке. Снаряды рвались то впереди нас, то сзади. На немецкие пушечные выстрелы ответили наши зенитчики, которые находились в лесу. Началась артиллерийская дуэль...

Мы стояли на берегу Оки и слушали исповедь Василия Тихо­новича Слюнина, который по воле судьбы с майором погранвойск Григорием Григорьевичем Масановым и первым секретарем Железнодорожного райкома партии Александром Алексеевичем Аме­линым оказался в этих местах. Отряд чекистов численностью в семь­сот человек, в котором Масанов был командиром, а Слюнин ко­миссаром, должен был остановить врага. Сложная обстановка, не известный противник, противоречивые указания сверху: отряду при­казано быть то в Кромах, то в деревне Быстрая. Вот и метались командиры из одной точки в другую, пока не нарвались на нем­цев...

Заканчивался сентябрь, но день был теплый, солнечный. Мы не спешили покидать этот уголок, пока не заметили, что наш гид Василий Тихонович после каждого слова мрачнел, темнел. Видно, воспоминания давались ему нелегко.

- Заедем на "мои корни", - предложил Катанов, - здесь я провел детство, юность.

И вот мы под шиферной крышей низенькой деревянной избы с небольшими оконцами. Квадратный сруб, разделенный тесовыми перегородками на три комнаты, и составлял жилье старших Катановых. Печь, стол, буфет, этажерка, сделанные руками сельских умельцев, придавали горнице красоту и уют. Чувствовалось, хозя­ин был трудолюбив, умен и изобретателен.

- Довоенную хату, отступая, немцы сожгли. Жили в каменке. Избу мы с отцом строили на мои первые зарплаты, - говорит Василий Михайлович, - отец покупал бревна, доски в долг, а я рассчитывался. Первое время даже в отпуск не ходил. Получив компенсацию, работал, чтоб побольше денег было. Уже свою семью имел, а хвост долгов все еще тянулся за мной... Эта хата – копия довоенной. Я очень любил свое гнездо и упросил отца снова сде­лать такое же.

Приход немцев хорошо помню. Рано утром 3 октября вдруг заухали пушки, да так, что небо раскалывалось...

Сижу в бревенчатой хатке - древнем жилище русских кресть­ян и думаю. Вот два человека. У них большая разница в годах, но как похожи друг на друга! Оба трудолюбивы, с малых лет в поте лица добывали кусок хлеба. Получив образование, стали активно бороться за справедливое общество. Честность, доброта, забота о других - вот их девиз. Слюнин был на многих руководящих по­стах, даже секретарем обкома партии. Катанов - известный поэт, краевед, общественник. Оба пользовались и пользуются большим авторитетом у людей. К ним идут за советом, за помощью...

Через полчаса мы вновь на Малой Фоминке. Она же - Двори­ки. Она же - "Фоминка у озерка". Последнее название получено 400 лет назад. Название интересное и загадочное для Орловской области, где водоемы в основном называются прудами. А тут - "озерко". Не "озеро", не "пруд", а "озерко". Я много раз купался в нем. Вода чистая, прозрачная, холодная. В любое время года имеет одинаковый уровень. Зеркало воды до того крохотное, что, кажет­ся, можно его обхватить руками и унести. Обросло легендами. Од­на говорит, что здесь провалились три крестьянских дома, другая - каменная православная церковь.

Первая легенда сразу отпадает. На такой маленькой площади не могли разместиться три подворья. А вот вторая более реальна. И размер, и форма озерка дают возможность верить в исчезновение церкви под водой.

Мне приходилось читать в газете, что город Орел стоит на ог­ромном озере. Если верхний пласт земли обрушится, то город ис­чезнет под водой.

У меня родилась гипотеза: не является ли это озерко отдуши­ной огромного подземного водоема? Но это пока что только пред­положение, без каких-либо доказательств и фактов.

Вернемся ко второй легенде. Церковь провалилась в тот мо­мент, когда к ней подошли враги, которые намеревались ограбить и убить спрятавшихся в ней людей. Образовался небольшой водо­ем, откуда шел глухой колокольный звон. Воины - захватчики тут же разбежались.

Немцы в сорок первом вошли в Орел по Старо - Киевскому боль­шаку. По тому самому, по которому когда-то приходили польские шляхтичи, литовские воеводы, крымские татары. Ночь фашисты провели на Кнубре. Утром пошли в Орел, но у Малой Фоминки им преградила путь горстка артиллеристов - зенитчиков. Меткими выс­трелами они подбили три или четыре танка. (Точных данных нет, видимо, этим никто не занимался).

В Драгунском лесу стоит скромный памятник без имен и фа­милий. Но знаете: здесь прах героев. Они погибли, но не посрами­ли русского оружия. Сражались, как их далекие предки.

На обратном пути мы заехали на Цон, где чекисты приняли бой. Это, действительно, был смелый и дерзкий подвиг. Вооружен­ные винтовками, бутылками с горючей жидкостью и до обидного малым количеством гранат, вступили в поединок с бронированным врагом.

Вот что рассказала мне немолодая женщина, жившая в то вре­мя на Комсомольской улице:

-Утром 3 октября сорок первого я видела две подводы с ране­ными, ехавшие в центр города. Я не помню, в какой форме были они, но раны у всех свежие, на бинтах кровь... Ночью слышны были пушечные выстрелы с западной стороны.

Около 12 часов дня на выручку чекистам прилетели десантни­ки-парашютисты. Они не только задержали немцев, но и вышвыр­нули их с Симферопольского шоссе, прогнав за реку Оку. Немцы пошли в Орел только спустя 6 часов с другой стороны.

Свой штаб генерал - майор Д.Д. Лелюшенко - командир 1-го гвардейского стрелкового корпуса резерва Ставки Верховного Глав­нокомандования развернул во Мценске в 10 часов утра 3 октября 1941 г.

Первый эшелон танков полковника М.Е. Катукова пришел во Мценск глубокой ночью 4 октября. Другие воинские части — еще позже. Целый день 3 октября между Мценском и Орлом не было ни одного подразделения, которое могло преградить путь танково­му потоку.

Если бы зенитчики не открыли огонь по танковой колонне у Малой Фоминки, чекисты не приняли бой на Цне, а парашютисты не прогнали немцев за Оку, враг был бы во Мценске в середине дня третьего октября 1941 года. Смелость, мужество зенитчиков, чекистов, парашютистов помогли генерал - майору Лелюшенко организовать оборону...